Михаил Беспечный — эндоскопист Краевой клинической больницы № 2. С начала пандемии он каждую смену выходит как в открытый космос. Воздухонепроницаемый «скафандр», запотевающая маска, пальцы рук, которым надо чувствовать даже через несколько перчаток. Он вглядывается в легкие очередного пациента реанимации. Задача — не дать вирусу разрастись до черной дыры, отстоять еще одну жизнь.
Отстоять и в буквальном смысле. Когда даже аппарат не помогает больному раздышаться, приходит время санации. Очищает отекшие легкие, забитые мокротой и кровяными корочками эндоскопист. Ювелирно заходит в самый эпицентр болезни. Такое, как говорят врачи, исследование может занять до часа ювелирной работы. За 12-часовую смену их бывает до десяти.
— Встал вопрос о включении в ковидную бригаду и я сразу согласился. Без особых размышлений. Я молодой, — пожимает плечами Михаил Беспечный. — Страшно не было. Потом стало, когда увидел, что может вирус. С таким еще никто не сталкивался, а помогать надо было прямо сейчас. Я очень переживал. В обычной операционной ты стоишь рука об руку с коллегами-эндоскопистами, а в «красной зоне» все надо сделать самому. И тогда я говорил себе: «Иди. Вперед».
Ведь ковидные пациенты — это далеко не все. Эндоскопист выполняет и свою, хочется написать — привычную работу. Но на деле в госпитале приходилось проводить и уникальные операции. Например, по установке эндовакуумного губчатого зонда пациенту с разрывом стенки пищевода. Редчайший случай. С этим работают в единичных клиниках Юга России и за дело берутся командой. Но в «красной зоне» страховки нет.
Из смены в смену Михаил видит тяжелейших пациентов. Вот бабушка в 72 года с обширным поражением легких медленно, но выкарабкалась. А мужчине было чуть больше сорока… Он некоторое время молчит.
Отвечая на вопрос, Михаил Беспечный признается, что за этот год многое изменилось. Не то, чтобы споришь с заповедью, убеждающей возлюбить ближнего, как самого себя… Просто работаешь. И по-другому не получается. Когда после нескольких недель усилия врачей заканчиваются выключением ИВЛ и тишиной, твоя собственная гипоксия в воздухонепроницаемом костюме уже как будто не проблема. После дежурства одежда мокрая насквозь, в обуви хлюпает. Стягиваешь устало, но без особых эмоций. Они остались за дверью санпропускника. Теперь можно идти домой. Надышаться и восстановиться перед следующим дежурством.
— Первые несколько недель пришлось жить в больнице. Думал: не дай Бог принесу вирус домой, а там жена, ребенок, родители. А ты каждую смену видишь, что может произойти, если вдруг…, — он потирает след от маски у виска. Спохватывается. — Конечно, нам здесь постарались создать комфортные условия: гостиницу организовали, питание в столовой. Но хотелось в свои стены.
Позже семья смогла уехать на дачу. А он после тяжелейших смен — приходить домой.
Звонить родным, вспоминать, как пахнет макушка сына
Отвлекаться на фильм, съедать кусочек тортика, хотя хочется борща или блинчиков, которые так удаются жене.
Проваливаться в сон.
В очередной вечер раздался звонок. Заведующий сказал, что тест Михаила —положительный.
Он переболел в легкой форме и через месяц снова вышел к тем, кому в этой — ковидной лотерее — достался другой билет. Поэтому вопрос «надо ли вакцинироваться» перед ним не стоял. Как только стало можно — сделал.
— Говорят: ко всему привыкаешь. Это неправда. Я смог привыкнуть к костюму и маске, иногда кажется, что сросся с ними. Заканчивается смена — раздеваешься и как будто чего-то не хватает. Но все остальное — как ЧС. Длиною в год.
Впервые в жизни я чувствую, что вопросы — лишние. Хочется поблагодарить и помолчать рядом с этим врачом. Который просто согласился. Просто работал. Просто уже год старается особо не замечать себя, чтобы просто спасать других. Он уверен, что в этом правда нет ничего особенного. Это — по-человечески.
И я верю ему. И другим. Каждую смену с ним рядом медсестры, терапевты, хирурги, реаниматологи. И каждый — человек. Страшно уставший за это год, но настоящий. Человек.
Е. Рыжкова
Участница краевого конкурса
журналистских работ “На переднем рубеже”
